Хью Урбан. Спустить Зверя с цепи: Алистер Кроули, тантра и сексуальная магия в Англии конца викторианской эпохи

Если бы эту в тайну [сексуальной магии] — тайну научную — удалось проникнуть до конца, как не удалось это мне и за двенадцать с лишним лет постоянного изучения и экспериментальных исследований, то абсолютно все, что только способен вообразить человек, стало бы осуществимым на практике^[1].

Для современных обществ характерно вовсе не то, что они обрекли секс пребывать в тени, но то, что они обрекли себя на постоянное говорение о нем, делая так, чтобы его ценили как тайну^[2].

Алистер Кроули — один из тех особо загадочных персонажей, которые оказали огромное влияние на развитие новых религиозных движений, эзотерики и оккультизма наших дней, но до сих пор практически не удостоились внимания со стороны академической науки. Ославленный «желтой» прессой как «самый порочный человек на свете» и провозгласивший себя «Великим Зверем 666», Кроули на протяжении всей своей жизни провоцировал ожесточенные скандалы в прессе, возмущал моралистов и привлекал любителей пощекотать себе нервы. После смерти слава его лишь продолжала расти, и он получил достаточно широкое признание как одна из самых влиятельных фигур в процессе современного возрождения язычества, магии и ведовства. Но, несмотря на все это, историки религии в массе своей продолжали его игнорировать. Его сбрасывали со счетов, в лучшем случае, как низкопробного шарлатана, а в худшем — как извращенца садистского толка и нелепого сумасброда. Большинство историков западной эзотерики (как, например, Антуан Февр) и ведущих исследователей религий «новой эры» (как Ваутер Ханеграфф) ограничиваются лишь самыми краткими упоминаниями его имени[3].

Основной причиной столь пренебрежительного отношения к Кроули — равно как и скандальной славы, сопутствовавшей ему при жизни, — послужило, по всей вероятности, то обстоятельство, что он практиковал сексуальную магию[4]. Отвергая пуританское лицемерие христианства викторианской эпохи — мира, в котором он родился и вырос, — Кроули провозгласил сексуальность самой мощной движущей силой в жизни и наивысшим источником магической энергии. С явным удовольствием эпатируя британское общество своих дней, Кроули открыто отводил наиболее «девиантным» с точки зрения его современников формам сексуальности —  таким, как мастурбация и однополый секс, — центральное место в своей магической практике. И в то же самое время Кроули стал одним из первых западных мыслителей, проявивших интерес к индуистским и буддийским традициям тантры — учению, в высшей степени эзотерическому и основанному, в частности, на использовании сексуальной энергии как источника духовной силы (в связи с чем европейские востоковеды и христианские миссионеры издавна критиковали его как исключительно извращенное и отвратительное смешение религии с сексуальностью[5]). Фактически, у большинства современных нам американских читателей тантра ассоциируется именно с кроулианской сексуальной магией. Чтобы раскрыть тайны «Тантры, сексуальной магии и Таро», заняться «Тантрой без слез» или «Виккой для влюбленных», в наши дни достаточно лишь заглянуть в большой книжный магазин или пробежаться в интернете по непрерывно плодящимся веб-сайтам соответствующей тематики. Как отмечает Джон Саймондс, ранний биограф Кроули, «величайшая его заслуга — в том, что он перебросил мост между тантризмом и западной эзотерической традицией и тем самым свел в единую систему магические практики Запада и Востока»[6].

Однако остается вопрос: много ли Кроули знал на самом деле — из первых рук или понаслышке — об индийской тантре? И действительно ли его система сексуальной магии связана с традиционными индийскими тантрическими практиками, и если да, то как?

В этой статье я разовью и продолжу некоторые рассуждения, высказанные в моей предыдущей работе, посвященной анализу влияния индийской тантры на западные эзотерические традиции на рубеже XIX—XX веков через посредство таких деятелей, как доктор Пьер Арнольд Бернар, фигурировавший в популярных газетах под именем «Всемогущий Ом»[7]. Здесь же речь пойдет о дальнейшем росте влияния тантры на западную духовность, обусловленном работой Кроули и его учеников.

Я утверждаю, что Кроули — не просто интереснейшая личность, достойная внимания историков религии, но и фигура, исключительно важная для понимания современной западной духовности и культуры в целом. Об этом свидетельствуют по меньшей мере три обстоятельства. Во-первых, радикально отвергая викторианскую мораль и провозглашая сексуальность наивысшей магической силой, Кроули предстает своего рода зеркалом собственной эпохи и отношения к сексуальности, типичного для поздне- и поствикторианской Англии[8]. Во-вторых, как исследователь индуизма и буддизма он стал одной из ключевых фигур в процессе ассимиляции индийских религиозных традиций на Западе — и, в том числе, традиций индийской тантры, столь одиозных с точки зрения моралистов. Впрочем, как я надеюсь показать в настоящей статье, о тантре Кроули знал не так уж много, хотя был достаточно подкован в хатха-йоге, раджа-йоге и других индийских религиозных практиках. Даже те немногочисленные сведения о тантре, которыми он действительно располагал, происходили, по всей видимости, из вторичных, поверхностных и, зачастую, грубо искаженных источников, глубоко проникнутых предрассудками викторианских востоковедов XIX века. И тем не менее, вскоре после смерти Кроули в массовом воображении носителей западной культуры тантра стала устойчиво ассоциироваться с сексуальной магией кроулианского толка. Так, будучи, по большому счету, невежествен в данном вопросе и, как мы предполагаем, сам того не желая, Кроули сыграл важнейшую роль в процессе переноса тантры на западную почву — процессе, сопровождавшемся трансформацией и, зачастую, грубым искажением сути этого учения, которое все более и более отрывалось от своего культурного контекста и приобретало все более устойчивые ассоциации с сексуальными практиками. И, наконец — не в последнюю очередь из-за этого отождествления тантры с сексуальной магией, — Кроули стал одной из самых влиятельных фигур, обусловивших возрождение магии и возникновение многочисленных альтернативных религий на пороге нового тысячелетия. На мой взгляд, львиная доля изданий, выходящих ныне под рубриками «тантра» и «сексуальная магия», представляет собой сплав (и, чаще всего, невежественное смешение) индийской тантры с кроулианской магией[9].

Анализируя феномен Кроули, я буду опираться на некоторые идеи Мишеля Фуко, Жоржа Батая и прочих исследователей роли сексуальности и трансгрессии в современном западном обществе. Как отмечает Фуко, викторианскую эпоху зачастую ошибочно характеризуют как период пуританского замалчивания и отрицания сексуальности. В действительности же конец XIX века ознаменовался беспрецедентным расцветом дискурса о сексе. Секс стал объектом категоризации, классификации, полемики и бесконечно детального обсуждения[10]. Работы Кроули, посвященные сексуальности и магии, сыграли, как мне представляется, ключевую роль в этой масштабной вспышке интереса к сексу, пришедшейся на конец XIX — начало XX столетий. Но при этом Кроули раздвинул границы дискурса о сексуальности значительно шире, чем могло бы осмелиться подавляющее большинство его современников: такие акты, как мастурбация и гомосексуальное половое сношение, он объявил ключами к обретению магической силы. Если воспользоваться термином Батая, многие сексуальные практики Кроули строились на преднамеренных актах трансгрессии — то есть, сознательных нарушениях и систематических инверсиях нравственных законов и сексуальных норм, характерных для социума в целом[11].

Представив краткий обзор жизни и деятельности Кроули в ранний период (часть I), я перейду к вопросу о месте, которое он занимал в контексте поздневикторианского общества и характерных для последнего сексуальных установок (II). Затем я сосредоточусь на сексуально-магических практиках Кроули (III) и его адаптациях методов индийской тантры (IV). И, наконец, я исследую роль трансгрессии в жизни и магической работе Кроули (V); мой основной тезис сводится к тому, что в преднамеренных актах трансгрессии Кроули усматривал ключ к обретению некой радикальной сверхчеловеческой силы, способной сокрушить тесные границы западного христианского общества и положить начало принципиально новой эпохе в истории человечества. В заключение я позволю себе предположить, что Кроули был не только зеркалом своей эпохи и сексуальных потребностей поздневикторианского периода, но и, во многом, предвестником нашей с вами эпохи и сексуальных обсессий, дающих о себе знать на заре нового тысячелетия.

I. Новый Эон:
Кроули и конец викторианской эпохи

Кошмарный мир христианства растаял с первыми лучами зари <…> отвратительные тайны секса претворились в радость и красоту.
Одержимость грехом спала с моих плеч и канула в море забвения.

— «Исповедь Алистера Кроули»[12]

Вся штука в том, что Кроули как будто сосредоточил в себе все воззрения, все особенности и едва ли не все пороки двадцатого века —
а между тем, в конце 1947-го он был уже мертв. 

— Сну Уилсон, автор пьесы «Зверь»[13]

Родившийся в 1875 году сын видного деятеля пуританской секты «плимутских братьев», Эдвард Александр (Алистер) Кроули, воплотил в себе некоторые из глубочайших противоречий поздневикторианского общества в целом. Получив воспитание в строго христианском духе, он впоследствии обратился к оккультным искусствам и предался крайностям сексуальных излишеств. Плодовитый поэт и опытный альпинист, он стараниями газетчиков превратился в одну из самых зловещих личностей XX века. Его описывали то как «Царя Порока, отступника, поправшего все святое, развратника и наркомана»[14], то как «извращенного идеалиста, мастера оккультных наук и раба тех демонов, которых он сам же и выпустил на свободу»[15]. Однако, как отмечает автор одной из новейших его биографий, Лоуренс Сутин, личность Кроули отнюдь не сводится к образу эдакого садиста-чернокнижника; он был не только одаренным поэтом, художником и «мастером модернизма» в прозе, но и одним из первых западных исследователей буддизма и йоги, а также «одним из тех редких представителей человечества <…> которые осмеливаются провозгласить принципиально новое вероучение и посвятить свою жизнь <…> проповеди этой веры»[16].

Факты жизни Кроули довольно широко известны благодаря его автобиографии и многочисленным популярным биографиям, так что я воздержусь от подробного их перечисления и ограничусь лишь кратким описанием контекста, в котором сформировалась его личность. Кроули учился в кембриджском Тринити-колледже, с ранних лет увлекался поэзией и языческой религией и был плодовитым поэтом и писателем. Первый свой сборник стихотворений, «Акелдама», и эпатажный цикл эротической лирики «Белые пятна» (1898) он опубликовал еще студентом. Рано получив большое наследство, он долгие годы наслаждался финансовой независимостью и посвящал большую часть времени своим любимым занятиям — сочинительству и альпинизму. Имя «Алистер» — гэльскую форму своего второго имени, «Александр», — он принял еще в период учебы в Кембридже, как дань восхищения героем поэмы Шелли «Аластор, дух одиночества».

К миру эзотерики и магии он впервые приобщился в 1898 году, вступив в организацию, известную под названием Герметический орден Золотой Зари. Основанный Уильямом Уэсткоттом и Макгрегором Мазерсом в 1887-м, этот орден работал по программе, объединявшей элементы различных эзотерических традиций Запада, включая герметизм, масонство, розенкрейцерство и теургические практики, восходящие к иудейской каббале. Золотая Заря была преуспевающей и влиятельной организаций; в нее входили многие выдающиеся художники, поэты и интеллектуалы (и, в том числе, У.Б. Йейтс). Впоследствии Кроули рассорился с Мазерсом; дело даже дошло до суда, когда Кроули опубликовал в своем журнале «Эквинокс» подробное описание тайных ритуалов Золотой Зари[17]. Как мы еще увидим, Кроули всю свою жизнь оставался разоблачителем тайн и сеятелем раздоров.

С 1899 года он начал проявлять серьезный интерес к духовным традициям Востока. В 1900 году в Мексике он занялся йогой; в 1901—1902 гг., в путешествиях по Цейлону и Индии, он изучал различные традиции индуизма и буддизма. Как мы увидим далее, не исключено, что в тот же период он узнал кое-что (хотя и не так много, как полагают большинство современных адептов) и об эзотерических методах индийской тантры.

Первое свое великое откровение и пророчество о том, что ему предстоит возвестить о начале новой эры в истории человечества, Кроули получил в 1904 году. По рассказам самого Кроули, его ангел-хранитель, Айвасс, явился ему и продиктовал «Книгу Закона» («Liber AL vel Legis»)[18]. Эта знаменитая книга провозглашает наступление третьего эона человечества. Первым был эон Богини Исиды, характеризовавшийся матриархатом и культом Великой Матери; вторым — эон Осириса, в течение которого набрали силу патриархатные религии, возвеличивавшие страдания и смерть, — то есть иудаизм и христианство. Теперь же, согласно откровению «Книги Закона», настал новый эон — эон ребенка-Хора. «В этом эоне центральное место отводится человеческому “я”, или воле, а не каким-либо внешним объектам поклонения, наподобие богов или жрецов»[19].

Вершины своего магического пути — а также своей скандальной славы как «самого порочного человека на свете» — Кроули достиг после 1920 года, когда арендовал в Чефалу (Сицилия) усадьбу и устроил там идеальную, по его представлениям, духовную общину — «Телемское аббатство». Источником вдохновения для него послужил классический роман «Гаргантюа» (1534) Франсуа Рабле, в котором описана идеализированная община, свободная и защищенная от лицемерной порочности христианских монастырей. Девиз этой жизнерадостной общины, соединившей в себе добродетели стоицизма с христианской духовностью и носившей название «Телема» (что по-гречески означает «воля»), гласил: «Делай что хочешь»[20]. Кроули, однако, пошел гораздо дальше, создав утопическую коммуну, в которой каждое желание должно было удовлетворяться, каждое побуждение — выражаться беспрепятственно и каждый был волен экспериментировать в свое удовольствие с наркотиками, сексом и плотскими излишествами.

Самым, пожалуй, скандальным произведением Кроули в тот период стал полуавтобиографический роман «Дневник наркомана», опубликованный в 1922 году. Написанный в рекордные сроки (в связи с финансовыми затруднениями, которые Кроули испытывал в тот период), этот «Дневник» проливает свет на многие особенности характера и обстоятельства жизни автора, а также частности исторического контекста. Главный герой роман, Питер Пендрагон, в котором многие усмотрели почти не замаскированное альтер-эго самого Кроули, описывает свое стремительное падение в пучину кокаиновой и героиновой зависимости на фоне бурной, яркой, необузданной, гедонистической жизни «ревущих двадцатых», поощряющей познавать на опыте все мыслимые чувственные наслаждения и нравственные пороки. Как отмечает Лесли Шепард,

«Эта книга <…> пришла из другого мира — из эпохи контрастов, напоминающей слоеный пирог, в котором толстые коржи традиционности чередуются с тоненькими слоями крема литературных дерзаний, а все в целом изрядно сдобрено джемом экзотики. Тот мир признавал лишь одного цензора — эстетический вкус; то была эпоха джаза — эпоха разнузданных вечеринок и автомобильных гонок, ночных клубов и немого кино <…> Пуританство и межвоенная вседозволенность уживаются бок о бок друг с другом, но непрерывно корчат друг другу рожи».[21]

Ирония же в том, что спасителем главного героя в конце концов оказывается таинственный персонаж по имени Царь Лам, возглавляющий «Телемское аббатство» — духовную общину в некоем вымышленном городке под названием «Телепил». Иными словами, Кроули сам протягивает себе руку помощи и благополучно спасает сам себя.

К сороковым годам двадцатого века Кроули, вероятно, исчерпал не только финансовые ресурсы (в основном истощившиеся уже к 1915 году), но и свою волю к власти, когда-то казавшуюся бесконечной. Он по-прежнему верил, что «Книга Закона» может сыграть решающую роль в определении дальнейшей судьбы человечества после Второй Мировой войны, однако некоторые люди, встречавшиеся с ним в эти годы, описывали его как «усталого старика, боявшегося одиноких вечеров»[22]. Последние годы жизни он провел на съемной лондонской квартире, все сильнее злоупотребляя героином — принимая до 11 граммов в день, дозу, для большинства людей смертельную. Умер он в 1947-м. О последних днях его жизни сохранилось множество рассказов, противоречащих друг другу во всем; так, согласно апологетической версии, Кроули блаженно погрузился  буддийское состояние окончательного освобождения, перейдя из «самадхи в сверхсамадхи, нирвану и сверхнирвану и растворившись в безграничном блаженстве Бесконечности»[23]. По другим, более циничным версиям, он умер в одиночестве и нищете, исполненный отвращения к себе и заявив напоследок нечто вроде: «Временами я себя ненавижу»[24]. Третьи утверждают, что Кроули тихо скончался в своей постели, и когда он испустил последний вздох, за окном прошумел ветер и грянул удар грома: «боги приветствовали его в мире ином»[25].

В целом мы имеем полное право предположить, что Кроули действительно был образцовым представителем той эпохи, в которую он родился и вырос. Его стремление ниспровергнуть все традиционные ценности, быть может, лишь отражало темную изнанку, или «тайную жизнь» викторианского мира:

Кроули был современником Фрейда; он вырос на викторианской почве <…> Он был одним из тех многочисленных деятелей, которые стремились разрушить лживые, лицемерные и самодовольные установки своего времени. Случай Кроули необычен не тем, что он взбунтовался, а тем, что в своем восстании против собственных родителей и Бога он поставил на место Бога самого себя.[26]

И то обстоятельство, что Кроули олицетворял собою одновременно и мир, в котором он жил, и бунт против этого мира, ярче всего отражалось в его причудливой сексуальной жизни.

II. Зверь с двумя спинами:
Кроули в контексте поздне- и поствикторианской Англии

«Все есть секс. Как секс может быть прекрасен, когда люди хранят его могущество и святость и он наполняет собою весь мир!
Он как солнце, озаряющее тебя всего, пронизывающее тебя своим светом!»

— Д.Г. Лоуренс, «Пернатый змей»[27]

«Общество, которое складывается в XIX веке — как его ни называть: буржуазным, капиталистическим или индустриальным, —
не только не противопоставило сексу фундаментальный отказ его признавать,
но, напротив, пустило в ход целый арсенал  инструментов,
чтобы производить о нем истинные дискурсы.
Оно не только много говорило о сексе и принуждало к этому каждого, но предприняло попытку
сформулировать о нем регулярную истину. Как если бы оно подозревало
в сексе некую фундаментальную тайну».

— Мишель Фуко, «История сексуальности», том I[28]

Чтобы понять Алистера Кроули и его неоднозначное наследие, необходимо соотнести его с контекстом отношения к сексуальности, господствовавшего на Британских островах в конце XIX века[29]. Ведь в числе многих причин, по которым Кроули сопутствовала возмутительная, зловещая и соблазнительно скандальная слава, были его занятия сексуальной магией и сознательная трансгрессия сексуальных норм того общества, в котором он родился и вырос. Отвергнув ущербную мораль своей христианской юности, Кроули осознанно поставил перед собой задачу ниспровергнуть деспотичные и лицемерные, с его точки зрения, нравственные устои викторианской Англии, и с этой целью провозгласил сексуальность основной составляющей человеческой сущности и самым мощным источником магической силы (к примеру, в своей «Книге Лжей» он указывает, что в английском языке само местоимение «I»[30] имеет фаллическую форму[31]). Разумеется, для популярной прессы бурная сексуальная жизнь Кроули служила неиссякаемым источником сенсаций, и газетчики живописали ее во всех подробностях, не жалея гипербол и красок. Его последователей, столь же чуждых традиционной морали, характеризовали в самых уничижительных выражениях как «богохульственную секту, участие в которой очевидным образом влечет за собой аморальные действия самого отвратительного характера» и основная цель которой — «набивать свои кошельки, поощряя людей к потворству самым низменным желаниям»[32].

Кроули не слишком стремился развенчать этот образ, созданный популярной прессой. Как он отмечал в своей «Исповеди», основная причина насилия и беспорядков, царящих в современном мире, кроется в подавлении сексуального инстинкта; и, соответственно, вернейший путь к разрешению проблем современности заключается в высвобождении этого инстинкта:

Яростнее всего битва будет бушевать вокруг проблемы секса. <…> Людям надлежит усвоить, что сексуальный инстинкт в истинных своих проявлениях облагораживает человека. Те возмутительные пороки, которые по общему нашему мнению глубоко предосудительны, по большей части суть следствие извращений, развивающихся на почве подавления естественных потребностей. Сексуальный инстинкт представляется чем-то постыдным и пробуждает чувство греха, заставляющее скрывать его проявления. Этот недостойный внутренний конфликт порождает всевозможные деформации и неврозы и в конце концов разрешается взрывом. Мы сознательно пестуем нарыв, а потом сами же удивляемся, почему в нем так много гноя, почему он так болит и откуда берется столько грязи и зловония, когда он наконец лопнет.

«Книга Закона» разрешает проблему секса раз и навсегда. Каждый человек имеет полное право удовлетворять свой сексуальный инстинкт таким способом, какой ему подходит с физиологической точки зрения[33].

Таким образом, Кроули, фактически, резюмирует то, что Фуко называет «гипотезой подавления», а именно — представление о том, что современный западный мир безжалостно подавлял и отрицал сексуальность и что, как следствие, возникла острейшая необходимость в максимально полном признании и высвобождении сексуального инстинкта. Как указывает сам Кроули в своей «Исповеди», «я вел чрезвычайно интенсивную сексуальную жизнь. <…> Любовь была перчаткой, брошенной в лицо христианству. Она означала падение и проклятие»[34]. Но, как отмечает Фуко, утверждать, будто викторианская эпоха знаменовалась подавлением и замалчиванием сексуальности, в действительно неправомерно. Напротив, вся западная культура была пропитана своего рода «переразвитым дискурсом о сексуальности», подвергавшейся в тот период бесконечно подробной классификации и категоризации. «Как это ни парадоксально, именно в девятнадцатом веке дискурс о сексуальности приобрел невиданный размах. Ни о каком подавлении и замалчивании не может быть и речи: напротив, в викторианскую эпоху сексуальность стала центральным вопросом общественно-политической жизни»[35]. Категоризация, классификация и контроль над сексуальностью играли ключевую роль в регулировании общественной жизни: «Дискурсы о сексе <…> эксплуатировали тайны сексуальности. Секс становился контролируемым <…> перверсии кодифицировались <…> Сексуальность набирала силу по мере того, как возрастали власть и контроль над ней»[36].

Однако, как указывает Питер Гэй, разговоры о сексе допускались только в «благопристойных» контекстах: либо в частной обстановке, в замкнутых и засекреченных мирках, либо в рамках научного дискурса, представлявшего собой единственно возможную форму публичного обсуждения сексуальности[37]. Викторианская эпоха ознаменовалась небывалым расцветом жанра медицинских трактатов о сексуальности и сексуальных патологиях. Усматривая в любом отклонении от сексуальной «нормы» признак нравственной ущербности, викторианское воображение с поистине маниакальной одержимостью выявляло, регистрировало и классифицировало все мыслимые сексуальные аберрации. Одной из самых популярных книг в Англии конца XIX века была «Половая психопатия» (1886) Крафта-Эбинга, ставшая самым авторитетным на тот период каталогом девиаций. Под видом «изучения медицинской номенклатуры» и «в духе праведного гнева» викторианский читатель мог «без опасений любоваться этим “судебно-медицинским” пип-шоу, разглядывая во всех подробностях такие экзотические диковинки, как сексуальная гиперестезия и парестезия, аспермия, полиспермия и сперматорея, садизм, мазохизм, фетишизм, эксгибиционизм, психологический гермафродитизм, сатириазис и нимфомания»[38].

К числу самых опасных извращений, с точки зрения многих викторианских авторов, относились те, которые основывались на смешении религиозной и чувственной сфер. В средних и высших слоях британского общества в конце XIX века преобладало требование четкого разграничения религии и сексуальности: и чрезмерное воздержание на религиозной почве, и сексуальная распущенность считались перверсиями, в равной мере разрушительными. Только семейная жизнь могла обеспечить тот срединный путь между целибатом и распущенностью, который «искупает первородный грех и ведет из мира земного на небеса»[39]. В эпоху, когда столь высоко ценились экономическая эффективность, накопление капитала и умеренность в потреблении, здоровой могла считаться лишь продуктивная, полезная и целесообразная сексуальность: «…нормальной признавалась только одна форма гетеросексуальности <…> — влечение между мужчиной и женщиной, ведущее к браку и созданию семьи. Представления о сексуальной норме согласовались с ценностями викторианского индустриального общества: секс мыслился как один из способов производства»[40]. Поэтому наиболее опасными как с физической, так и с нравственной точки зрения провозглашались такие «непроизводительные» акты, как мастурбация и гомосексуальное половое сношение. Как отмечает Лесли Холл, мастурбация «осуждалась в викторианском обществе безоговорочно» и считалась вероятной предпосылкой не только нравственного падения, но и серьезных заболеваний вплоть до эпилепсии и сумасшествия. Схожим образом, гомосексуальность занимала первое место среди преступлений против «норм мужественности» как те определяло буржуазное общество и, следовательно, величайшей угрозой для продуктивной, эффективной и здоровой деятельности социума в целом[41].

Однако Майкл Мэйсон не без оснований предполагает, что первые два десятилетия XX века были также отмечены мощной реакцией на сексуальные ценности викторианской эпохи[42]. Как о том свидетельствует широкий спектр авторов, включая Хэвлока Эллиса, Эдварда Карпентера и Д.Г. Лоуренса, критика в адрес викторианского ханжества звучала все громче; все чаще раздавались призывы к социальному и сексуальному освобождению. По словам Карпентера,

«этот причудливый период человеческой эволюции, который мы называем викторианской эпохой, <…> стал точкой глубочайшего падения современного цивилизованного общества; то была эпоха, в которую <…> лицемерие церкви, постыдное замалчивание всего, что связано с сексом, <…> жестокое отлучение женщины от всякого  естественного и полезного выражения ее жизненных потребностей были доведены до таких немыслимых крайностей, какие трудно даже вообразить в наши дни».[43].

И все больше влияния набирают идеи, подобные той, которую высказывает в приведенной выше цитате Кейт, героиня «Пернатого змея» Д.Г. Лоуренса: секс все чаще ассоциируется с некоей сокровенной, мистической тайной, постижение которой способно даровать великую и даже священную силу. Именно к этой грандиозной силе и стремился приобщиться Кроули посредством своих магических практик.

Именно в этом смысле Алистер Кроули, «Великий Зверь», был «зверем с двумя спинами», двуликим Янусом, обращенным лицами одновременно вперед и назад. Ибо, с одной стороны, он был порождением поздневикторианского мира и зеркалом типичной для конца XIX века навязчивой озабоченности сексуальностью и сексуальными девиациями. Но при этом, как и многие другие представители поствикторианской эпохи, он героически сражался за освобождение от оков этого мира и осознанно противопоставлял целесообразности и продуктивности викторианского уклада самые экстремальные акты неумеренного потребления и излишеств.

III. Таинство секса: Кроули и истоки западной сексуальной магии

«…наука сексуальной магии — это ключ к происхождению и сокровенной тайне
всех масонских символов. <…> Совершенно очевидно, что проблема сексуальности
стала самым острым и насущным вопросом наших дней».

— Теодор Ройсс, «Mysteria Mystica Maxima»[44]

«Половой акт — это таинство Воли. Оскверняющий его совершает великое преступление.
Всякое истинное выражение этого инстинкта законно; всякое его подавление
или искажение противно Закону Свободы».

— Кроули, «Закон — для всех»[45]

Ни для кого не секрет, что в западном религиозном воображении секс, магия и тайна издавна связывались друг с другом в единый комплекс. В использовании сексуальных ритуалов как элемента своей тайной магической практики предсказуемо обвинялись многие и многие эзотерические ордена и группы — от ранних гностиков до тамплиеров и катаров[46]. Но в действительности первую развитую и достаточно сложную систему сексуальной магии создал Паскаль Беверли Рэндольф (1825—1875). Сын виргинского богача и рабыни с Мадагаскара, Рэндольф вырос в Нью-Йорке как свободный чернокожий. Его детство и отрочество прошли в бедности; он был вынужден довольствоваться самообразованием. В шестнадцать лет Рэндольф сбежал из дома и отправился путешествовать по свету, а впоследствии предстал перед публикой уже как один из ведущих спиритов XIX века и главный американский апологет магического эротизма, или «любовной алхимии». В сексуальной любви «он усматривал величайшую надежду на восстановление мира, ключ к личной самореализации и преображению общества в целом, а также основу для построения нерепрессивной цивилизации»[47].

Рэндольф утверждал, что во время своих странствий по Ближнему Востоку он получил посвящение от некой группы факиров, обретавшейся близ Иерусалима. Возможно, то была одна из ветвей мистического ордена нусайритов — группы, издавна подвергавшейся преследованиям со стороны ортодоксальных мусульман по обвинению в практике гностических сексуальных ритуалов. По возвращении в Соединенные Штаты Рэндольф начал пропагандировать своеобразную разновидность сексуальной магии, которая в дальнейшем оказала глубокое влияние на западный оккультизм. Рэндольф считал оргастическое переживание важнейшим состоянием человеческого сознания и ключом к магической силе; по его словам, «истинная сила Секса — это сила Бога». Оргазм трактовался как мгновение, когда из духовного мира в материальный вливается новая жизнь и, следовательно, когда душа человека внезапно открывается духовным энергиям космоса: «…в миг мощного одновременного оргазма души партнеров раскрываются силам космоса, и тогда исполняется любое истинное желание»[48]. Таким образом, сексуальную энергию можно использовать для самых разнообразных целей, как духовных, так и материальных. Можно не только достичь божественного озарения, но и житейских благ — обрести физическое здоровье, добиться финансовых успехов или вновь завоевать сердце неверной возлюбленной[49].

Укоренившись в оккультной среде конца XIX века, учение Рэндольфа о сексуальной магии быстро расцвело и принесло плоды: по всей Америке и Европе, включая Англию, появилось множество движений схожей направленности. Однако во многих случаях исходное учение перетолковывалось и принимало формы, которые, по всей вероятности, ужаснули бы его создателя. Некоторые проповедники сексуальной магии признавали валидными с магической точки зрения такие экстремальные для того времени формы трансгрессии, как гомоэротика, аутоэротика и даже скотоложество.

Пожалуй, важнейшим из движений — продолжателей учения Рэндольфа о сексуальной магии стало эзотерическое общество «Ordo Templi Orientis» («Орден восточных тамплиеров», или O.T.O.). Задуманный Карлом Кельнером (ум. 1905) и созданный Теодором Ройссом (ум. 1923), этот орден обеспечил среду для слияния западной сексуальной магии с одной из версий (несколько искаженной) индийской тантры. Карл Кельнер, богатый австрийский химик и промышленник, утверждал, что в тайны индийских сексуальных практик его посвятили во время его путешествий по странам Востока, и упоминал троих своих наставников — некоего суфия и двух индийских йогов[50]. Ройсс также был достаточно неплохо знаком с индийской йогой и, по-видимому, имел некоторое начальное представление о тантре (хотя, как у и Кроули — о чем речь пойдет ниже — его познания в тантре были, по всей вероятности, упрощенными и неточными)[51].

Однако существует мнение, что в действительности источником вдохновения для Кельнера и Ройсса послужило сексуально-магическое учение П.Б. Рэндольфа, распространившееся в Европе в конце XIX столетия благодаря группе его учеников. Через посредство этой не слишком широко известной, но чрезвычайно влиятельной группы —  Герметического Братства Луксора (Г.Б.Л.), основанного Максом Теоном (ум. 1927) и Питером Дэвидсоном (ум. 1916), по-видимому, в 80-е годы XIX века, — многие идеи Рэндольфа проникли в Германию. Вслед за Рэндольфом Герметическое Братство Луксора отводило сексу центральное место в своей метафизической системе и духовной практике: вселенная возникает благодаря взаимодействию двух противоположностей — мужской и женской энергий, а сексуальное единение мужчины и женщины ведет к «воссоединению с божественным “Я” и к обретению ангельской природы»[52]. Правда, члены Герметического Братства Луксора более настойчиво подчеркивали опасности, которые влечет за собой злоупотребление сексуальной магией. Самого Рэндольфа, утверждали они, погубили именно сексуальные излишества[53]. И, тем не менее, именно учение Г.Б.Л. стало одним из основных звеньев, соединивших работы Рэндольфа с более поздними системами западной сексуальной магии. «Поскольку секрет заключался в связи между оккультизмом и сексом, <…> практически все оккультные ордена, возникшие после 80-х годов XIX века, до некоторой степени обязаны своим существованием Герметическому Братству Луксора»[54].

Однако остается фактом, что в контексте таких новых движений, как, например, Ordo Templi Orientis, сексуальные техники Рэндольфа и Г.Б.Л. претерпевали изменения, и подчас весьма значительные. Так, в О.Т.О. сексуальная магия осталась «внутренним стержнем», вокруг которого строится основная масса ритуалов этого ордена, но по сути своей эта магия существенно отличается от более консервативной системы Рэндольфа. Как утверждалось в журнале О.Т.О. «Орифламма» в 1904 году, «наш Орден владеет Ключом ко всем тайнам вольного каменщичества и герметизма, и этот Ключ — учение о сексуальной магии, объясняющее все загадки природы, всю масонскую символику и все религиозные системы»[55]. О.Т.О. разработал систему из девяти степеней, первые шесть из которых представляли собой достаточно традиционные посвящения, подобные масонским. Но на седьмой, восьмой и девятой степенях соискателям вверялись, соответственно, теория сексуальной магии и практические методы ауто- и гетеросексуальной магии[56]. Согласно этой теории, посредством магического сексуального акта можно добиться успеха в любой оккультной операции (от призывания божества до нахождения клада), сосредоточив в момент оргазма всю свою волю и воображение на желаемой цели. Эту технику можно использовать, например, для усиления талисмана или другого магического предмета, сосредоточив всю свою волю в момент оргазма на этом предмете, а затем умастив его семенем; после этого с помощью данного предмета можно будет осуществить практически любую желаемую цель[57]. Но несмотря на то, что сексуальная магия О.Т.О. во многом может быть обязана своим происхождением методам Рэндольфа, налицо также и глубокие различия между двумя этими системами. Как указывает Годвин, аутоэротические и гомосексуальные техники, разработанные Кельнером и Ройссом, наверняка вызвали бы ужас и возмущение у более консервативного Рэндольфа, для которого секс был таинством, долженствующим совершаться лишь между супругами и охраняемым ритуальной святостью брачных уз и нравственными заповедями[58].

Кроули установил контакт с О.Т.О. в 1910 году и вскоре вступил в его ряды. Как рассказывает Кроули, это знакомство началось с того, что Теодор Ройсс прочитал одну из глав его «Книги Лжей» и обвинил его в разглашении самой драгоценной и тщательно оберегаемой тайны О.Т.О. — тайны сексуальной магии. Кроули сделал это непреднамеренно, но Ройсс, впечатленный его познаниями, присвоил ему самую высокую из существовавших на тот момент степеней и назначил Державным Генеральным Великим Мастером Ирландии, острова Ионы и всех Британий. Кроули утверждает, что тайна эта столь могущественна и «столь невероятно важна», что использовать ее без должной осторожности или вверять недостойным недопустимо[59]. Рассуждая о ней в своей «Исповеди», он заявляет:

«…если бы эту в тайну — тайну научную — удалось проникнуть до конца <…> то абсолютно все, что только способен вообразить человек, стало бы осуществимым на практике. <…> Если бы кому-то вздумалось получить элемент в шесть раз тяжелее урана, можно было бы добиться и этого».[60]

Кроули переработал структуру O.T.O.: вместо девяти степеней в ней стало одиннадцать. Восьмая, девятая и одиннадцатая степени[61] этой новой степени включили в себя практики еще более трансгрессивного характера, чем те, которые были приняты в изначальной системе. Вот как описывает Петер Кёниг содержание высших степеней ордена, реорганизованного Кроули:

На VIII степени соискателю открывали <…> что мастурбация на сигил какого-либо демона или медитация на образ фаллоса дает практикующему силу или открывает контакт с божественной сущностью <…> В центре практики IX степени стоял гетеросексуальный акт, после которого половые жидкости следовало высосать из вагины и проглотить <…> или нанести на сигил, дабы привлечь того или иного демона и тот исполнил желание мага. <…> На XI степени, связанной, по преимуществу, с гомосексуальной практикой, маг отождествляется с пенисом, извергающим семя. Кровь или экскременты, выделяющиеся при анальном половом акте, привлекают духов/демонов, а сперма поддерживает в них жизнь.[62]

Этот секрет сексуальной магии во многих отношениях может считаться ключом ко всей концепции Нового Эона — эона, основанного на абсолютном утверждении Воли и полном освобождении от репрессивных и деспотичных религий прошлого. Кроули доводит «гипотезу подавления» и потребность в сексуальной свободе до крайних пределов: он не только призывает освободить сексуальность от ханжеских оков викторианской эпохи, но и провозглашает наиболее девиантные и антисоциальные, с точки зрения его современников, акты — мастурбацию, оральный секс с поглощением половых жидкостей и гомосексуальное половое сношение — последними ключами к наивысшей магической силе. Иными словами, путь в Новый Эон пролегал для него через ниспровержение и разрушение всей системы общественной морали, принятой в том мире, в котором он родился и вырос[63].

 

© Перевод: Анна Блейз, 2010

© Иллюстрация: Fr. Александр

ОКОНЧАНИЕ СЛЕДУЕТ…

---

[1] Aleister Crowley. The Confessions of Aleister Crowley: An Autohagiography. Ed. John Symonds. New York: Hill and Wang, 1969, p. 767. — Здесь и далее примечания автора, если не указано иное.

[2] Michele Foucault. The History of Sexuality, volume I: An Introduction. New York: Vintage, 1978, p. 35.

В рус. пер. цит. по: Мишель Фуко. Воля к истине: по ту сторону власти, знания и сексуальности. Работы разных лет. Пер. с фр. С. Табачниковой. М.: Касталь, 1996, стр. 132. — Примеч. перев.

[3] В книге Антуана Февра и Джейкоба Нидлмана «Современная эзотерическая духовность» (Antoine Faivre, Jacob Needleman. Modern Esoteric Spirituality. New York: Crossroad, 1992) Кроули не упоминается вовсе, а в другой исследовательской работе Февра (Access to Western Esotericism. Albany: SUNY, 1994) о нем обнаруживаются лишь беглые упоминания (pp. 91, 94, 97, 106). Ваутер Ханеграфф (Wouter Hanegraaff. New Age Religion and Western Culture: Esotericism in the Mirror of Secular Thought. Albany: SUNY, 1998) также упоминает о Кроули только мимоходом. Из немногочисленных серьезных работ, уделяющих Кроули достаточно внимания, можно назвать следующие: Martin Booth. Aleister Crowley: Selected Poems. London: Crucible, 1986;  Stoddard Martin. Orthodox Heresy: The Rise of «Magic» as Religion and its Relation to Literature. Hampshire: MacMillan Press, 1989; Ronald Hutton. Triumph of the Moon: A History of Modern Pagan Witchcraft. Oxford: Oxford University Press, 2000, chapter 10; и Lawrence Sutin. Do What Thou Wilt: A Life of Aleister Crowley. New York: St. Martin’s Press, 2000.

Следует также упомянуть работу Ричарда Качинского, опубликованную позднее настоящей статьи,  — наиболее достоверную и тщательно документированную из всех существующих биографий Кроули: Richard Kaczynski. Perdurabo: The Life of Aleister Crowley. Arizona: New Falcon Publications, 2002; 2-е издание, исправленное и дополненное: Berkeley, CA: North Atlantic Books, 2010; рус. пер.: М.: Энигма, готовится к печати. — Примеч. перев.

[4] Отметим, что слово «магия» (magic) Кроули писал как «Magick», дабы отграничить свое искусство — «искусство вызывать Перемены в соответствии с Волей» — от более примитивных толкований этого термина. См.: The Law is for All: The Authorized Popular Commentary on Liber AL sub figura CCXX, The Book of the Law. Tempe, AZ: New Falcon Publications, 1996, p. 39; Magick in Theory and Practice. Paris: Lecram, 1929.

В рус. пер. см.: Алистер Кроули. Магия в теории и на практике. М.: Ганга, Телема, 2009, стр. 37—38. —Примеч. перев.

[5] Подробнее см.: Hugh B. Urban. “The Extreme Orient: The Construction of  ‘Tantrism’ as a Category in the Orientalist Imagination” // Religion 29 (1999), pp. 123—146; Urban. The Economics of Ecstasy: Tantra, Secrecy and Power in Colonial Bengali. New York: Oxford University Press, 2001.

[6] Из введения Саймондса к «Исповеди» Кроули (The Confessions, xxv).  См. также: Kenneth Grant. The Magical Revival. New York: Samuel Weiser, 1973, p. 126. Популярных книг по тантре, трактуемой как сексуальная магия, публикуется слишком много, чтобы привести здесь исчерпывающий список; для примера см.: Christopher S. Hyatt. Tantra without Tears. New Falcon Publications, 2000; Secrets of Western Tantra. New Falcon Publications, 1989; Sex Magic, Tantra, and Tarot. New Falcon Publications, 1991; Jennifer Hunter. Wicca for Lovers: Spells and Rituals for Romance and Seduction. Viking Press, 2001.

[7] Hugh B. Urban. “The Omnipotent Oom: Tantra and its Impact on Modern Western Esotericism”, Esoterica: The Journal of Esoteric Studies. 3 (2001), pp. 218—259.

[8] Под «викторианской эпохой» я подразумеваю, главным образом, период правления королевы Виктории, завершившийся в 1901 году. Впрочем, Майкл Мэйсон и другие исследователи отмечают, что многие культурные и нравственные установки, ассоциирующиеся у нас с викторианской эпохой, сохранялись еще на протяжении нескольких первых десятилетий XX века (см.: Michael Mason. The Making of Victorian Sexuality. New York: Oxford University Press, 1994; Lesley A. Hall. Sex, Gender and Social Change in Britain Since 1880. New York: St. Martin’s Press, 2000).

[9] См.: Hugh B. Urban. “The Cult of Ecstasy: Tantrism, the New Age and the Spiritual Logic of Late Capitalism”. History of Religions, 39 (2000), pp. 268—304; Urban. Tantra: Sex, Secrecy, Politics and Power in the Study of Religion. Berkeley: University of California Press, forthcoming, ch. VII.

[10] Foucault. The History of Sexuality; ср. также :Jeffrey Weeks. Sex, Politics and Society: the Regulation of Sexuality Since 1800. London: Longon, 1981; Mason. The Making of Victorian Sexuality.

[11] См.: Bataille. Erotism: Death and Sensuality. San Francisco: City Lights, 1986; The Accursed Share, 3 volumes. New York: Zone, 1991.

Рус. пер. см.: Жорж Батай. Проклятая часть. М.: Ладомир, 2006. — Примеч. перев.

[12] Crowley. Confessions, 75.

[13] Цит. по: Sutin. Do What Thou Wilt, p. 422.

[14] “The King of Depravity”, John Bull, March 10, 1923.

[15] Лесли Шепард, введение к изданию: Aleister Crowley. The Diary of a Drug Fiend. Hyde Park: University Books, 1970, p. v.

[16] Sutin. Do What Thou Wilt, pp. 4—5. Стоддард Мартин схожим образом характеризует Кроули как выразителя духа времени поздне- и поствикторианской эпохи (Martin. Orthodox Heresy, p. 188).

[17] Colin Wilson. The Occult. New York: Vintage Books, 1973, p. 362.

[18] Точнее говоря, откровение пришло посредством жены Кроули, Розы, вместе с которой он находился в то время в Каире. Кроули рассказывал, как через нее внезапно заговорил бог Хор; позже выяснилось, что это был не сам Хор, а его посланник по имени Айвасс; и в конце концов Кроули получил от Айвасса «Книгу Закона» уже напрямую, без посредничества Розы.

[19] Саймондс, введение к изданию: The Confessions, p. xxii. См. также: Crowley, The Law is for All, 47ff.

[20] Sutin, Do What Thou Wilt, 126.

[21] Шепард, введение к изданию: Diary of a Drug Fiend, i—ii.

[22] Wilson, The Occult, p. 373; см. также: Sutin, Do What Thou Wilt, pp. 405ff.

[23] Gerald Suster. The Legacy of the Beast: the Life, Work and Influence of Aleister Crowley. York Beach, ME: Weiser, 1989, p. 75.

[24] Symonds. The Beast 666. London: Pindar, 1997, p. 585.

[25] Sutin. Do What Thou Wilt, p. 418.

[26] Саймондс, введение к изданию: The Confessions, p. xiii. Схожим образом Мартин описывает Кроули как «одновременно причину и следствие того, что на рубеже веков королева Виктория перестала олицетворять дух эпохи и ее место занял Д.Г. Лоуренс» (Orthodox Heresy, p. 183).

[27] Цит. по: Foucault. The History of Sexuality, volume I, p. 157.

[28] Foucault. The History of Sexuality, volume I, p. 69.

В рус. пер. цит. по: Мишель Фуко. Воля к истине, указ. соч., стр. 169. — Примеч. перев.

[29] Как отмечает Памела Тершвелл в своем исследовании взаимосвязей магии и науки в конце XIX века, «тревожность, накапливавшаяся в связи с проницаемостью и внушаемостью тела и разума, разряжалась в кризисах на почве сексуальности. Панический страх, сопутствовавший сексуальным и гендерным проблемам, находил выражение в таких репрезентативных фигурах, как эмансипированная женщина и денди, в громких скандалах наподобие того, которым сопровождался судебный процесс над Оскаром Уайльдом, и в реификации медикализирующих, патологизирующих и криминализирующих дискурсов о гомосексуальности. Культура fin-de-siècle пронизана глубинными и масштабными тревогами о стабильности традиционных устоев гендера и сексуальности (Pamela Thurschwill. Literature, Technology and Magical Thinking, 1880-1920. Cambridge: Cambridge University Press, 2001, p. 2).

[30] «Я» (англ.). — Примеч. перев.

[31] Crowley. The Book of Lies, which is also falsely called Breaks. New York:  Weiser, 1952, p. 12. Ср. также: «Сексуальность — главное проявление человеческой Натуры; великие Натуры сильны в своих сексуальных проявлениях; и здоровье каждого человека напрямую зависит от свободы осуществления этой функции» (TheLaw is for All, p. 44).

В рус. пер. см.: Алистер Кроули. Сердце Мастера. Книга Лжей. М.: Ганга, Телема, 2009, стр. 99; Алистер Кроули. Равноденствие богов. Закон — для всех. М.: Ганга, Телема, 2010, стр. 218. — Примеч. перев.

[32] “An Amazing Sect”, The Looking Glass, October 29, 1910.

Фрагменты данной статьи в рус. пер. см. в издании: П.Р. Стивенсен. Легенда об Алистере Кроули. М.: Ганга, Телема, 2009, стр. 126—128. — Примеч. перев.

[33] Crowley. Confessions, pp. 874—875; ср.: The Law is for All, p. 51.

[34] Crowley. Confessions, p. 350. О «гипотезе подавления» см.: Foucault. History of Sexuality, v. I.

[35] Jeffrey Weeks. Sex, Politics and Society: the Regulation of Sexuality Since 1800. London: Longon, 1981, pp. 6—7; ср.: Foucault. Religion and Culture, ed. Jeremy R. Carrette. New York: Routledge, 1999, p. 117. Классическое руководство по сексопатологии того периода см.: Richard von Krafft-Ebing. Psychopathia Sexualis: With Especial  Reference to Antipathic Sexual Instinct: a Medico-forensic Study. London: Rebman, 1899 [1886].

[36] Robert Wuthnow et al, eds. Cultural Analysis: The Work of Peter Berger, Mary Douglas, Michel Foucault and Jurgen Habermas. Boston: Routledge, 1993,  pp.171—172. «Медицинский осмотр, психиатрическое обследование, педагогический отчет <…> осуществляются под действием двойного импульса: удовольствия и власти. Удовольствия — отправлять власть, которая расспрашивает, надзирает, выслеживает, шпионит, обыскивает, ощупывает, извлекает на свет…» (Foucault. The History of Sexuality, volume I, p. 45).

В рус. пер. цит. по: Мишель Фуко. Воля к истине, указ. соч., стр. 143. — Примеч. перев.

[37] Peter Gay. The Bourgeois Experience: Victoria to Freud. Volume I: Education of the Senses. New York: Oxford University Press, 1984, pp. 326—327.

[38] Steven Kern. The Culture of Love: Victorians to Moderns. Cambridge: Harvard University Press 1992, pp. 334—335. См.: Foucault. The History of  Sexuality, volume I, pp. 38—39.

[39] John Maynard. “Victorian Discourses on Sexuality and Religion”, University of Hartford Studies in Literature 19, 1987, p. 61.

[40] «Вовсе не будучи ханжами <…> какими изображает их современный миф, викторианцы, тем не менее, не мыслили сексуальную сферу как поле для бесконтрольных выплесков биологического инстинкта. <…> Что превращало секс в поистине могущественную силу <…>, так это присущая викторианцам способность одновременно и выражать, и сдерживать сексуальность. <…> Границы эти устанавливались превалирующим представлением о «сексуальной норме», каковой считалась гетеросексуальность <…> Общество все более и более настоятельно <…> требовало заключения брачного союза, обладающего потенциалом деторождения» (Patricia Anderson. When Passion  Reigned: Sex and the Victorians. New York: Basic Books, 1995, pp. 17—18).

[41] Hall. Sex, Gender and Social Change in Britain, p. 26. См. также: Mason. The Making of Victorian Sexuality, p.210;  Steven Marcus. The Other Victorians: A Study of Sexuality and Pornography in Mid-Nineteenth Century England. New York: Basic Books, 1966, p. 13.

[42] Mason. The Making of Victorian Sexuality, pp. 9—12.

[43] Edward Carpenter. My Days and Dreams. London: G. Allen & Unwin, 1916, pp. 321—322.

[44] Peter R.  Koenig, ed. Der Kleine Theodor Reuss Reader.

[45] Crowley. The Law is for All, p. 42. «Доказав, что “Бог” — это всего лишь одно из названий сексуального инстинкта, по-моему, совсем нетрудно будет сделать еще один шаг и осознать, что сексуальный инстинкт есть Бог» (Кроули, цит. по: Israel Regardie. The Eye in the Triangle: An Interpretation of Aleister Crowley. St. Paul, MN: Llewellyn Publications, 1970, p. 417)

[46] Об обвинениях в практике сексуальной магии, выдвигавшихся против катаров и, позднее, рыцарей-тамплиеров, см.: Francis King. Sexuality, Magic and Perversion. Secacus: Citadel, 1971, pp.170—171.

[47] Франклин Розмон, предисловие к изданию: John Patrick Deveney, Paschal Beverly Randolph: A Nineteenth Century American Spiritualist, Rosicrucian and Sex  Magiciani. Albany: SUNY, 1997, p. xv. Как отмечает Девени,  «во многом именно благодаря влиянию Рэндольфа джинн вырвался из бутылки <…> Расцвело великое множество направлений сексуального мистицизма» (Deveney. Paschal Beverly Randolph, p. 252).

[48]  Deveney. Paschal Beverly Randolph, pp. 218—219. См.: Randolph, The Ansairetic Mystery: A New Revelation Concerning Sex! Toledo: Toledo Sun, Liberal Printing House, n.d. [c.1873]); Eulis! The History of Love: Its Wondrous Magic, Chemistry, Rules, Laws, Modes and Rationale; Being the Third Revelation of Soul and Sex. Toledo: Randolph Publishing Co., 1974; Magia Seuxalis. Paris: Robert Telin, 1931.

[49] Randolph. The Mysteries of Eulis, p. 337. Рэндольф перечисляет более сотни целей, для которых можно использовать сексуальную магию; в этот список включается практически всё, от обретения богатства до секрета семейного счастья. Одна из самых примечательных особенностей сексуальной магии Рэндольфа — то, что активность в ней должны проявлять оба партнера и оба должны достичь оргазма, чтобы магия сработала: «Ибо для того, чтобы молитва подействовала, необходимо, чтобы оба испытали пароксизм <…> оргазм женщины должен совпасть с семяизвержением мужчины, ибо только так может совершиться магия» (MagiaSexualis, pp. 76—78).

[50] John Symonds. The Magic of Aleister Crowley. London: Frederick Muller, 1958, p. 95; ср.: Peter R. Koenig. “The O.T.O. Phenomenon”, Theosophical History  4, no. 3, 1992, pp. 92—98; Peter R. Koenig. “Theodor Reuss as Founder of Esoteric Orders”. Theosophical History  4, nos.6—7, 1993, pp. 187—193. Кельнер утверждает, что его посвятителями были арабский факир по имени Солиман бен Аифа и индийские йоги Бхима Сен Пратап и Шри Махатма Агамья Гуру Парамахамса. Они открыли ему «тайны йоги и философии левой руки, которую он называл сексуальной магией» (Symonds. The Magic of Aleister Crowley, p. 95). По мнению Кёнига, O.T.O. как организация был основан не Кельнером, а Ройссом уже после смерти Кельнера

[51] См., к примеру, работу Ройсса «Mysteria Maxima  Mystica», в которой рассматривается йогическая система десяти вайю, или ветров, и метод трансформации сексуальной энергии через практику йоги. Свидетельств того, что Ройсс и Кельнер глубоко изучали подлинные тантрические тексты или же были посвящены в более эзотерические практики тантры, не сохранилось (см.: Koenig, Der Kleine Theodor ReussReader).

[52] Joscelyn Godwin, John Patrick Deveney and Christian Chanel, eds. The Hermetic Brotherhood of Luxor. York Beach: Samuel Weiser, 1995, p. 71. См. также: Godwin. The Theosophical Enlightenment. Albany: SUNY, 1994), pp. 258—259, 347—361.

[53] В тексте под названием «Таинства Эроса: систематическое изложение для Внешнего круга Герметического Братства Луксора, подготовленное Т.Г. Бургонем», содержится следующее предостережение: «…особенной же осторожности требуют любые половые отношения, в каковые не следует вступать, не обдумав должным образом все последствия <…> Эта роковая ошибка в подходе к сексу уже погубила тысячи <…> соискателей оккультного посвящения» (Godwin et al. The Hermetic Brotherhood of Luxor, p. 273).

[54] Godwin et al. The Hermetic Brotherhood of Luxor, p. 67.

[55] Цит. по: R. Swinburne Clymer. The Rosicrucian Fraternity in America: Authentic and Spurious Organizations. Quakertown: The Rosicrucian Foundation, n.d., p. 541; текст воспроизведен также в издании: Koenig. Der Kleine Theodor Reuss Reader.

[56] См.: Koenig. “The O.T.O. Phenomenon” и “Theodor Reuss as Founder of Esoteric Orders”.

[57] Francis King. The Magical World of Aleister Crowley. London: Weidenfeld and Nicolson, 1977, pp. 79—80.

[58] Godwin. The Theosophical Enlightenment, p. 255.

[59] Crowley. The Book of Lies, pp. 5—6. «Вскоре после выхода книги в свет меня посетил O.H.O. <…> Он заявил, что я знаю главную тайну Ордена, а потому должен принять Девятую степень и принести соответствующую клятву. Я возразил, что не знаю никакой тайны. “Но вы же опубликовали ее открытым текстом!” — воскликнул он и, подойдя к книжным полкам, взял “Книгу Лжей” и указал на один из фрагментов той самой презренной главы. И на меня снизошло озарение. Перед моим духовным взором предстала в моментальной вспышке вся символика — не только франкмасонства, но и многих других традиций. С этого мгновения O.T.O. занял подобающее место в моих мыслях. Я осознал, что держу в руках ключи к дальнейшему прогрессу всего человечества…» (ibid.).

[60] Crowley. The Confessions, p. 767.  См. также: Peter R. Koenig. “Spermo-Gnostics and the O.T.O.”.

[61] Десятая степень О.Т.О. носит сугубо административный характер. — Примеч. перев.

[62] Koenig. “Spermo-Gnostics and the O.T.O.”. См. также: Crowley. Magick: Liber ABA, Book Four Parts I-IV. York Beach: Samuel Weiser, 1997.  Два основных текста, относящихся к ритуалам IX степени, — «Liber Agape» и «De Arte Magicka», опубликованные в издании: Liber Agape, De Arte Magica. Kadath Press 1986. Записи о сексуальных операциях сохранились в магических дневниках Кроули; см.: John Symonds and Kenneth Grant, eds. The Magical Record of the Beast 666: The Diaries of Aleister Crowley. London: Duckworth, 1972.

[63] «…его учение должно было прийти на смену христианству и всем прочим устаревшим религиям, воздвигавшим препятствия на пути к духовной свободе. Основой же этой свободы для него была сексуальность» (Nevill Drury. The History of Magic in the Modern Age. New York: Caroll and Graf Publishers, 2000, p. 95).